Сломленный принц - Страница 80

Я изумленно таращусь на него.

– Тогда пошлите ее ко всем чертям. Вы же все равно сможете быть отцом этому ребенку.

Черт, да Брук продаст его, если ее устроит цена!

Каллум продолжает, словно меня здесь нет.

– Может, если Брук станет моей женой, я смогу контролировать ее. Смогу связать ей руки брачным договором. Она не хочет жить в Бейвью. Хочет переехать в большой город. В Париж, Милан, Лос-Анджелес, где смогла бы водить дружбу с актерами, моделями, спортсменами. Если я смогу отправить ее подальше от своих мальчиков, то оно того стоит.

– Вы не отправите ее подальше от них. Вы тычете ею прямо им в лица! – Почему этот человек не хочет уступить здравому смыслу?

– Мы могли бы перебраться на западное побережье. Или за границу. Мальчики отлично справятся здесь и сами, пока не закончат школу. Я сделаю все, чтобы она держалась от них подальше. Особенно от Рида.

Я хмурюсь.

– Что вы имеете в виду?

От его следующих слов у меня стынет кровь.

– Этот ребенок, скорее всего, его, Элла.

Хорошо, что я сижу. Иначе бы рухнула на пол.

Я пришла сюда, чтобы рассказать Каллуму про Рида и Брук, а он, похоже, вовсе не пребывает в неведении, как мне казалось, а прекрасно знает, что его сын переспал с его же подружкой.

Наверное, мои мысли отражаются у меня на лице, потому что взгляд его голубых глаз становится пронзительным.

– Ты знала, – задумчиво произносит он.

Я робко киваю. Мне требуется немного времени, чтобы вернуть себе способность говорить.

– Вы знали?

Он мрачно усмехается.

– Когда Брук пришла ко мне и сообщила о том, что беременна, я сказал ей то же самое, что ты мне сейчас. Что она может оставить ребенка, я буду помогать ей. Тогда она рассказала мне, что переспала с Ридом и ребенок может быть его.

К горлу подступает тошнота.

– К-когда это случилось? У них с Ридом?

Рид клялся мне, что не прикасался к Брук с тех пор, как поцеловал меня, но он не говорил, когда они точно перестали спать друг с другом. А мне не хватило храбрости или глупости, чтобы выжать из него детали.

Каллум осушает стакан и встает, чтобы налить еще.

– Предполагаю, что до твоего приезда. Я знаю Рида. Он бы даже не подошел к тебе, если бы все еще был с Брук.

Я поднимаю руку к горлу.

– Вы и о нас знаете?

– Я не слепой, Элла. Да и вы двое не очень-то осторожны. Я подумал… что, наверное, так будет даже лучше для вас обоих. Рид будет с кем-то своего возраста, а в твоей жизни появится кто-то близкий. Я не знал до твоего побега, – признается он. – Но позже все понял.

– Тогда почему вы не поняли, что затеяла Брук? Почему не смогли защитить от нее сына?

Мой обвиняющий тон заставляет его глаза яростно вспыхнуть.

– Зато я защищаю его сейчас! Думаешь, я хочу, чтобы мой мальчик был привязан к ней до конца жизни? Лучше я буду растить этого ребенка как своего собственного, а у Рида будет жизнь, которую он заслуживает.

– Каллум, он не может быть его отцом. В последний раз они были вместе полгода назад, но она никак не может быть на шестом месяце!

Если, конечно, Рид не наврал мне о том, что случилось в его спальне в прошлом месяце.

Нет. Нет. Я отказываюсь в это верить. Я дала ему еще один шанс, потому что доверяю ему. Если он сказал, что той ночью между ними ничего не было, значит, между ними ничего не было.

Каллум смотрит на меня так, будто я маленький ребенок, глупое, ничего не понимающее дитя.

– Это его ребенок, Элла.

– Откуда вы знаете, что не ваш? – с вызовом спрашиваю я.

Он грустно улыбается.

– Потому что пятнадцать лет назад я сделал вазэктомию.

Я проглатываю ком в горле.

– Ой!

– Мария отчаянно хотела девочку, – рассказывает Каллум. – Мы не сдавались, но после рождения близнецов врачи запретили ей иметь детей. Еще одна беременность могла убить ее. Она отказывалась смириться, но… Я сделал вазэктомию и ничего ей не сказал. – Он печально качает головой. – Я не могу быть отцом ребенка Брук, но могу взять на себя ответственность за него. Если она втянет во все Рида, то они будут связаны навечно, связаны чувством вины, горечью, обязательствами. Я не могу этого позволить. Может, мой сын и ненавидит меня настолько, что лег в постель с моей девушкой, но я люблю его достаточно, чтобы спасти его от дальнейших мучений.

– Какой у нее месяц? – спрашиваю я.

– Третий с половиной.

От чувства бессилия я сжимаю кулаки. Мне хочется вдолбить Каллуму, что он пришел к неверным умозаключениям.

– Я верю Риду, а он сказал, что не трогал ее уже полгода.

Каллум просто смотрит на меня.

– Я верю ему, – настойчиво продолжаю я. – И хочу, чтобы вы тоже поверили. Вы не изменяли Марии, Рид не изменял мне, но это не значит, что Брук такая же.

– Брук слишком хочет носить фамилию Ройал, чтобы пойти по этому пути. Однажды я даже поймал ее на жульничестве с противозачаточными средствами.

Я провожу руками по лицу, потому что очевидно, что он уже сделал свой выбор.

– Ладно, но вы ошибаетесь. – Я встаю из кресла и понуро опускаю плечи. Но у дверей останавливаюсь и предпринимаю последнюю попытку. – Рид хочет, чтобы вы сделали тест на отцовство. Он заставил бы Брук, если бы мог.

Каллум, похоже, ошарашен.

– Он готов рискнуть и взять на себя такую ответственность?! Он ведь может стать законным отцом этого ребенка!

– Нет, он хочет доказать правду. – Я смотрю ему прямо в глаза. – Она лжет вам. Ребенок не от Рида, и если вы хотя бы немного доверяете своему сыну, то заставьте Брук… и покончите с этим дурацким бредом.

Я уже ухожу, когда Каллум поднимает руку.

– Подожди.

Нахмурившись, я наблюдаю, как он берет трубку стационарного телефона и набирает номер. Кто бы ни был на том конце провода, отвечают сразу.