Сломленный принц - Страница 79

К оглавлению

– Погодите, не вешайте трубку. – Слышится какая-то возня. – Минуточку.

Звук закрываемой двери, и голос звучит громче, тревожнее.

– Что вы предлагаете?

Каллум молчит.

Делакорту это не нравится. В панике он принимается умолять:

– Вы должны предложить мне хоть что-то, иначе бы не позвонили. Скажите мне ваши требования.

Каллум по-прежнему не отвечает.

Делакорт снова начинает говорить, чуть ли не задыхаясь.

– Я отошлю Дэниела. Его приглашали в Найтс-бриджскую школу джентльменов в Лондоне. Я уговаривал его поехать, но он не хотел оставлять своих друзей.

Да, лучше и не придумаешь! Значит, он поедет в Лондон и будет там насиловать девчонок и нанимать отморозков с ножами, чтобы те нападали на нормальных людей? Я открываю рот, но Каллум поднимает руку и качает головой. Я усаживаюсь обратно на сиденье и пытаюсь набраться терпения.

– Попробуйте еще, – просто говорит Каллум.

– Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы Дэниел понял, что именно он сделал плохо, и в будущем никогда больше так себя не вел. Но, если честно, я не особо верю, что заключение под стражу вызовет какие-либо перемены. Через пять часов у вашей двери будут стоять два морских офицера. Вы подпишете бумаги, которые позволят им забрать вашего семнадцатилетнего отпрыска с собой. Дэниел будет учиться в военной академии, созданной специально для исправления трудных подростков вроде него. Если он пройдет обучение, то вернется к вам. Если нет, мы сунем его в один из реактивных двигателей на заводе. – Каллум смеется, повесив трубку, но я так и не пойму, шутка это была или нет.

Я знаю, что глаза у меня сейчас как два больших блюдца, но не могу не спросить:

– Э-э-э, вы реально собрались убить Дэниела?

– Черт, пап, как круто!

– Спасибо, сын. – Каллум ухмыляется. – Мои яйца еще при мне, что бы вы, мальчишки, там себе ни думали. И нет, Элла, я не собираюсь убивать Дэниела. Военная служба может спасти. Но может и превратить трудных подростков в законченных отморозков. Если мои друзья посчитают, что он неисправим, то у меня есть и другие варианты. Но вот их я уже с вами обсуждать не буду.

Ну и ладно.

Когда мы приезжаем домой, Истон сразу бежит наверх, чтобы рассказать все близнецам, а Каллум скрывается в кабинете, чтобы позвонить Гидеону. Я остаюсь стоять в огромном холле, вспоминая первую ночь, когда я переступила порог этого дома. Было поздно, почти как сейчас.

Мальчишки выстроились вдоль балюстрады раздвоенной лестницы, вид у них был раздосадованный и неприветливый. Я боялась их. А сейчас я боюсь за них.

Каллум меняется на глазах. Например, его сегодняшние действия. И вообще он стал принимать гораздо больше участия в жизни мальчишек, чем когда я впервые приехала сюда. Но все пойдет коту под хвост, если он женится на Брук. Его сыновья никогда не смогут доверять ему, пока он будет с этой ужасной женщиной. Почему он этого не видит?

Если бы Каллум был поумнее, то отправил бы Брук в специальную военную академию вместе с Дэниелом. Но почему-то он ничего не замечает, когда дело доходит до нее.

Я жую щеку. А что если бы Каллум узнал правду? Если бы узнал о Риде и Брук… он бы все равно женился на ней?

Есть только один способ это выяснить…

Будь Рид дома, он не захотел бы, чтобы я пошла в кабинет Каллума. Но его дома нет, и я принимаю решение, ответственность за которое беру исключительно на себя. Знаю, он будет в ярости, когда узнает, что я сделала, но кто-то должен достучаться до его отца, и, к сожалению, этим кем-то должна стать я.

Я тихо стучусь.

– Каллум, это Элла.

– Заходи, – доносится сиплый ответ.

Я вхожу в кабинет. Здесь все очень по-мужски: стены отделаны темными панелями из древесины вишни, мебель для сидения обита бордовой кожей, окна обрамляют темно-зеленые шторы.

Каллум, конечно, держит в руке стакан. Ладно, можно сделать исключение. Если бы существовала специальная ночь для того, чтобы напиться, то сегодняшняя бы прекрасно подошла.

– Спасибо, что помогли с Дэниелом, – говорю я.

– Когда я привез тебя сюда, то пообещал, что сделаю для тебя все, в том числе уберегу от таких людей, как Делакорт. Мне стоило отослать его еще раньше.

– Я очень благодарна вам, правда. – Я прохожу мимо рядов книг. В центре книжных полок стоит еще один портрет Марии. – Мария была очень красивой.

Немного помолчав, я добавляю:

– Мальчики сильно скучают по ней.

– Мы очень изменились после того, как она покинула нас, – отвечает Каллум, повертев в руках стакан.

Я делаю глубокий вдох, понимая, что вот-вот переступлю все дозволенные границы.

– Каллум… насчет Брук… – на одном дыхании говорю я. – На дворе двадцать первый век. Вам необязательно жениться на девушке только потому, что у нее будет от вас ребенок.

Он резко усмехается.

– Нет, обязательно. Видишь ли…

– Что я должна увидеть? – Я в полнейшем смятении. Мне хочется броситься и выбить у него из руки дурацкий стакан. – Что вы хотели сказать?

Он смотрит на меня поверх стеклянного края.

– Черт побери, Каллум! Пожалуйста, скажите мне!

Проходит почти минута, и Каллум тяжело и опустошенно вздыхает.

– Присядь, Элла.

Мои ноги делаются ватными, поэтому я даже не спорю. Опускаюсь в кресло напротив него и жду, когда же он наконец расскажет мне о своем отвратительном и необъяснимом влечении к Брук.

– Брук появилась в моей жизни в самый нужный момент, – признается Каллум. – Я был убит горем и пользовался ее телом, чтобы забыть. А потом… было проще и дальше продолжать использовать ее. – Каждое его слово пронизано сожалением. – Ей было все равно, что я сплю с другими женщинами. Она даже поощряла меня. Мы могли пойти куда-нибудь, и она обращала мое внимание на женщин, которые могли бы мне понравиться. Не нужно было никаких эмоциональных вложений, и меня это устраивало. Но в какой-то момент ей захотелось больше, чем я мог дать. Я никогда не пытался найти другую Марию. К тому же Брук не будила во мне никаких чувств, кроме похоти.