Сломленный принц - Страница 29

К оглавлению

– И поэтому ты решила наказать меня? – язвительно спрашиваю я.

– Наказать тебя? – она моргает, видимо, искренне удивленная моим вопросом. – И что именно я тебе сделала, милая?

Я в изумлении таращусь на нее.

– Ты переспала с Ридом. Я застала вас! Или ты уже обо всем забыла, потому что тебе так удобно?

Брук взмахивает рукой.

– О, так ты о той ночи, когда сбежала? Мне жаль разочаровывать тебя, но тогда не было… никакого веселья.

– Т-ты была голой, – заикаясь, говорю я.

– Я отстаивала свою точку зрения. – Брук закатывает глаза, видя мое полное недоумение. – Нужно было кое-что доказать Риду.

– Что ты изменщица и лгунья?

– Нет, что это мой дом, – она показывает на особняк позади нас. – Он больше не диктует условия. Теперь балом правлю я.

Брук накручивает на палец прядь сияющих золотистых волос, а потом заправляет ее за ухо.

– Я хотела показать ему, что может произойти, если он переступит черту. Хотела заставить его понять, что могу запросто уничтожить его. Видишь, как легко все получилось? Я сняла платье, и пуф! Ваши с ним отношения рассеялись как дым. Это, моя дорогая, и называется властью.

Я закусываю щеку. Чему теперь верить? А если Рид договорился с ней? Она будет врать и притворяться, что не спала с ним, в обмен на… что? Да и какая разница? Когда-то они переспали. И если он способен вот так предать своего отца, что ему стоит предать меня?

– Ты переспала с сыном Каллума, – повторяю я, на лице отражается все отвращение, которое я испытываю к ней. – Неважно, было ли между вами что-то той ночью или нет. Факт остается фактом, ты изменила ему с его же собственным сыном.

Она лишь улыбается.

К горлу подступает тошнота.

– Ты…

Я умолкаю. Уф, у меня даже не находится слов, чтобы как следует унизить ее.

– Кто я? – усмехается она. – Потаскушка? Охотница за деньгами? Или ты сможешь придумать оскорбление похуже? Я не понимаю, почему мы с тобой не можем держаться вместе, но если честно, дорогуша, твое мнение для меня ничего не значит. Скоро этот дом станет моим, я буду главной. Тебе надо хорошенько постараться, чтобы заполучить мое расположение.

Брук выгибает бровь.

Я напоминаю себе, что сотни раз сталкивалась с подобными ей. Она – закулисный тиран. Притворяется милой со всеми, у кого есть деньги. Презирает девушек, которые не смогут помочь ей подняться вверх по социальной лестнице. И готова уничтожить любого, кто – так или иначе – представляет для нее угрозу.

В общем, я черпаю мужество в том, что Брук считает меня угрозой, и выгибаю бровь в ответ.

– Каллум никогда не позволит тебе вышвырнуть меня. А если и позволит, мне плевать. Я пыталась сбежать отсюда, не забыла?

– Но ты вернулась, не так ли, дорогуша?

– Потому что он заставил меня, – бормочу я.

– Нет, потому что ты этого хотела. Ты можешь сколько влезет говорить, как ненавидишь Ройалов, милочка, но правда в том, что ты хочешь быть частью семьи. Да любой семьи, если уж на то пошло. Бедной сиротке Элле нужен кто-то, кто будет любить ее.

Она ошибается. Мне ничего не нужно. Я была сама по себе целых два года после смерти мамы. И смогу снова. Мне неплохо и одной.

Ведь правда?

– Я легонько подтолкну Каллума в нужном направлении, и, ручаюсь, он станет думать так, как захочется мне, – говорит Брук. – А каким будет это направление, зависит только от тебя. Ты хочешь и дальше жить так, как живут Ройалы, или хочешь снова трясти задом за долларовые бумажки? Твоя судьба в твоих руках.

Она указывает накрашенным ногтем на пустоту рядом с собой.

– Для тебя здесь пока еще есть место.

Раздается шум мотора, и мы обе разворачиваемся на звук. Внедорожник Гидеона резко тормозит за пикапом Истона. Самый старший из братьев Ройал выпрыгивает из машины, окидывает нас взглядом и спрашивает:

– Что происходит?

– Поздравляю Эллу с возвращением в лоно семьи, – подмигнув мне, отвечает Брук. – Давай, дорогой, подойди и поцелуй меня.

У Гидеона такой вид, что он скорее поцелует кактус, чем ее, но, тем не менее, нехотя подходит и бесстрастно чмокает ее в щеку.

– В чем дело? – недовольно спрашивает Гидеон. – Мне пришлось пропустить занятия и три часа потратить на дорогу сюда. Надеюсь, это что-то важное?

– Очень важное, – Брук загадочно улыбается нам. – Давайте зайдем в дом, и мы с вашим отцом все вам расскажем.

* * *

Спустя пять минут мрачный Каллум приглашает нас в гостиную. Его рука покровительственно лежит на талии Брук. А сама Брук? У нее вид довольный, как у кошки на рыбном рынке.

Комната изысканно оформлена в стиле, который я бы охарактеризовала как «элегантный южноплантаторский». На стенах – кремово-бежевые обои. Потолок украшен лепниной. Здесь настолько просторно, что помещаются две зоны отдыха: одна, обитая шелковой тканью персикового цвета, рядом с окнами от пола до потолка, вторая ближе к дверям. Брук усаживается в одно из зелено-оранжевых кресел, стоящих рядом с камином.

Над каминной доской висит великолепный портрет Марии Ройал. В том, что Брук сидит в этой комнате, прямо напротив портрета, есть что-то ужасно неправильное. Кощунственное.

Налив себе виски, Каллум встает рядом с Брук. Одна его рука лежит на изголовье ее кресла, вторая сжимает полный до краев стакан.

Гидеон подходит к окнам и, засунув руки в карманы, смотрит на лужайку перед домом. Мы с Истоном хотим подойти к нему, но нас останавливает голос Каллума.

– Сядьте. Ты тоже, Гидеон.

Гидеон не двигается. Он как будто не слышит голос Каллума. Рид смотрит на отца, потом на Гидеона и сразу принимает решение. Он подходит к брату и встает рядом с ним.